ПОЛО: - ...Может быть, эти террасы выходят лишь на озеро нашей памяти...

КУБЛАЙ: - ...и как бы далеко ни заводили нас наши многотрудные судьбы полководцев и негоциантов, оба мы храним в себе эти безмолвие и полумрак, эту беседу, прерываемую паузами, этот всегда неизменный вечер.

ПОЛО: - А может быть, наоборот: те, кто не жалеет усилий в биваках и портах, лишь потому и существуют, что мы думаем о них, застыв здесь за бамбуковой оградой.

КУБЛАЙ: - И нету ни усталости, ни ран, ни криков, ни зловония - лишь этот куст азалии.

ПОЛО: - И носильщики, каменотесы, мусорщики, чистящие цыплячьи потроха кухарки, склоненные над камнями прачки, матери семейств, помешивающие рис, кормя младенцев грудью, потому и существуют, что мы думаем о них.

КУБЛАЙ: - По правде говоря, я никогда о них не думаю.

ПОЛО: - Тогда их и не существует.

КУБЛАЙ: - Нет, такое предположение нам не подходит. Ведь без них мы никогда бы не могли вот так покачиваться в гамаках.

ПОЛО: - Что ж, отвергаем его. Тогда, наверное, наоборот: эти люди есть, а нас не существует.

КУБЛАЙ: - Мы доказали: если бы мы были, нас бы не было.

ПОЛО: - Подтверждение налицо.

КУБЛАЙ: - По правде говоря, я никогда о них не думаю.

ПОЛО: - Тогда их и не существует.

КУБЛАЙ: - Нет, такое предположение нам не подходит. Ведь без них мы никогда бы не могли вот так покачиваться в гамаках.

ПОЛО: - Что ж, отвергаем его. Тогда, наверное, наоборот: эти люди есть, а нас не существует.

КУБЛАЙ: - Мы доказали: если бы мы были, нас бы не было.

ПОЛО: - Подтверждение налицо