Напрасно,
благородный Кублай-хан, рассказывал бы здесь тебе я о Дзаире и ее высоких бастионах.
Я мог бы называть тебе число уступов улиц, нисходящих лесенкой, говорить о форме
арок портиков и оцинкованных листах, которыми покрыты кровли, но я знаю: это все
равно, что не сказать ни слова, ведь определяют лик Дзаиры отношения, связывающие
пространственные измерения и события былых времен: к примеру, расстояние от земли
до фонаря и ноги узурпатора, что был там вздернут; проволоку, протянутую от фонарного
столба к ближайшему балкону, и гирлянды, украшающие путь, которым следовал кортеж
в день бракосочетания королевы; расположение водостока и исполненное важности
движение по нему кота, что прошмыгнул в окно за упомянутым балконом; траекторию
снаряда канонерки, вынырнувшей из-за мыса, и ядро, ударившее в водосточную трубу;
дырявые рыбачьи сети и трех стариков, что, починяя их на молу, рассказывают в
сотый раз про канонерку узурпатора, который был как будто бы побочным сыном королевы,
в пеленках брошенным на этом же молу.
Напитываясь, точно губка, нахлынувшей волной воспоминаний, город разбухает. Описание
сегодняшней Дзаиры невозможно без рассказа о ее минувшем. Но Дзаира не рассказывает
о былом, былое - часть ее, как линии руки, оно здесь запечатлено в углах домов,
решетках, громоотводах, древках флагов и перилах, которые и сами все в царапинах,
зубцах, зарубках и следах ударов.
